Артур Рэймс, бог гитары
Выросший в Бруклине, штат Нью-Йорк, в 1970-х годах, я играл на гитаре в группе под названием Wajang вместе с тремя другими друзьями из средней школы South Shore. Мы репетировали в подвале на Восточной 93-й улице в районе Ист-Флэтбуш. Это было летом 1972 года, во время репетиционного перерыва, когда мои товарищи по группе вышли на тротуар, чтобы подышать воздухом, и мы услышали эту кричащую гитарную работу, которая была чистым талантом. Это звучало как Fillmore East во время шоу. Мы посмотрели друг на друга и инстинктивно побежали за угол, чтобы найти источник самого удивительного сочетания фьюжн, рока и блюзовой гитары, которое мы когда-либо слышали. Соло были чистыми и выдержанными с нотками Ларри Кориелла, Джона Маклафлина и Джонни Винтера в одном лице.
Как самому научиться играть на гитаре читайте на сайте https://www.klerk.ru.
Наши поиски привели нас к дому басиста. Мы осторожно прошли через навес к заднему двору, зная, что нас не приглашали явно, хотя я уверен, что музыканты знали, что такой уровень децибел обязательно привлечет внимание соседей или копов. На заднем дворе мы нашли группу из четырех человек, состоящую из Артура и его приятеля Клиффа, играющего соло на соло-гитаре, Кливленда на басу и Адриана на барабанах. Стоя там, загипнотизированные и глядя на эти потрясающие выступления, мы получили целые уроки, сжатые в двухчасовой джем-сейшн. Они сыграли несколько оригинальных мелодий и несколько кавер-версий, которые звучали лучше оригинала, когда Артур и Клифф по очереди играли первый номер. Мы представились и, не теряя времени, сказали им, как мы ценим встречу с ними. Вскоре мы узнали, что эти ребята были не просто преданы своему ремеслу, но и фанатично относились к своему музыкальному стилю. Артур был лидером в 15 лет и, как мы узнали, вундеркиндом не только в игре на гитаре, но и в игре на клавишных и саксофоне.
Я еще несколько раз останавливался на репетициях Артура, чтобы понаблюдать за его распорядком. Он признался, что не менее 8 часов в день было его нормой. В его голове происходило что-то, выходящее за рамки конкретного инструмента, на котором он играл в данный момент. Вы могли видеть, как он пытался заставить инструмент исполнить то, что он слышал в своей голове. Он играл эти взрывы нот на гитаре с дикими изгибами, которые бросали вызов физической геометрии инструмента. Он был больше похож на художника, чем на музыканта. Он делал изощренные заявления в виде широких многослойных звуковых фрагментов, но как раз тогда, когда вы думали, что он переходит край с чистым техническим волшебством, он превращался в самые проникновенные выражения, которыми мог бы гордиться Карлос Сантана. Его пальцы превратились в размытое пятно, пока он теребил гриф.
Однажды он пришел на нашу репетицию, и для нас было большой честью, что он зашел и посмотрел нашу группу. Когда он вошел, наступила мертвая тишина. В нашей группе мы использовали вокал, духовые и гитары, и мы играли смесь танцевальной музыки, рока, регги, а также немного Tower of Power и Ronnie Laws. Артур не мог не сесть. Он достал свою гитару и включил ее, пока мы играли некоторые из наших мелодий. Это был первый раз, когда я когда-либо видел, чтобы кто-то выполнял технику постукивания пальцами по грифу, как пианист. Артур был известен своими дикими фьюжн-риффами, но в тот вечер он выложился на полную катушку, пока мы переходили из одного жанра в другой. Он был в ударе и, казалось, использовал весь цокольный этаж, чтобы играть на гитаре. Он приседал низко, чтобы выжать эссенцию из высоких струн, затем отскакивал в сторону, чтобы сыграть еще одну очередь, за которой следовал прыжок и прыжок вперед для еще одного залпа. Какое выступление. Перед отъездом он сказал мне, что знает, что я люблю Stratocaster, но думает, что мне будет удобнее на Les Paul. Затем он захотел узнать, следовал ли я своему режиму тренировок, как мы обсуждали. Я поблагодарил его за совет и признал, что мне нужно больше работать.
Музыка была тем, ради чего жил Артур: все остальное было второстепенным. Всем нам было странно слушать советы молодого игрока, но он был одарен, и когда он говорил, все его слушали. То, как он выражал свой талант, безусловно, требовало понимания, которое было далеко не по годам.